Как и в случае с финансовым кризисом 2008 года, коронакризис сопровождается стремительным ростом долговой нагрузки в мире. Активно занимает как частный, так и государственный сектор. В этой статье мы рассмотрим три ключевых последствия этого процесса.
По расчетам МВФ, частный сектор сгенерировал около 5 трлн долларов долга за первое полугодие 2020 через прямой и непрямой каналы (банковское кредитование и выпуск корпоративных облигаций). Предполагая, что задолженность частного сектора увеличится еще на 2 трлн во втором полугодии, в сумме прирост долга в 2020 составит 9% мирового ВВП. Если учитывать, что мировая экономика сократится на 5% в этом году, отношение долга к ВВП подскочит со 155% до 173%.
Глобальная фискальная поддержка в ответ на кризис составит около 9 трлн долларов или 12% от мирового ВВП (76 трлн долларов на конец 2020). Примерно половина из них представляла прямую бюджетную поддержку и другая половина в виде государственных кредитов, увеличения госучастия в компаниях, гарантий и других квазифискальных мер. С учетом ожидаемого падения ВВП, отношение госдолга к ВВП вырастет с 88% до 105%.
Долг обоих секторов увеличится примерно на 16 трлн и перевалит 200 трлн долларов к концу этого года. Отношение совокупного долга к ВВП изменится с 243% до 278%, т.е. увеличится на 35%. Это существенно выше, чем было в прошлый кризис (+20%).
Можно выделить три последствия такого резкого увеличения глобальной задолженности.
— Рост долговой нагрузки, вероятно, вызовет устойчивый рост доли сбережений в доходе у частного сектора, т.к. он будет вынужден направлять на обслуживание и погашение долга большую долю дохода. В качестве подтверждения существования этой зависимости рассмотрим, как изменялась долговая нагрузка домохозяйств США (отношение их долга к ВВП) и доля их сбережений в доходе:
На графике видно, что чтобы обслуживать и погашать долги приходилось экономить — в то время как долговая нагрузка снизилась с 98% до 75% ВВП, уровень сбережений домохозяйств вырос с 4 до 8%.
Очевидно, что, когда растут сбережения, снижаются расходы, а снижение расходов вызывает снижение совокупных доходов, что вынуждает сберегать еще больше (см. парадокс сбережений). Этот замкнутый круг с положительной обратной связью, как мы видим, «сковывает» экономический рост и инфляцию
Во-вторых, центральные банки вынуждены будут создавать условия, чтобы позволить правительствам поддерживать высокий уровень долга без угрозы для фискальной политики. Чтобы оставаться на безопасной траектории накопления госдолга, процентная ставка по гособлигациям не должна длительное время превышать темп экономического роста, и чем выше долг к ВВП, тем важнее придерживаться данного принципа.
В-третьих, генерация долга сопровождается экспансией M2, прямым и непрямым способом. В случае банковского кредитования (прямой способ) происходит рост M2, так как под каждый займ банк как бы создает депозит для заемщика (что входит в M2). Рост M2 небанковским способом происходит при продаже правительством гособлигаций на рынке, а затем, когда ФРС выкупает эти облигации с рынка при QE напрямую у инвесторов, увеличивая денежные остатки на руках. По расчетам JP Morgan, доля кэша в портфелях небанковских инвесторов (денежные остатки) с учетом их бегства в кэш в марте, подскочили примерно до 38%:
При этом, несмотря на 40% отскок фондовых индексов, они остаются выше уровней, которые были до пандемии (36-33%), что говорит о том, что в акции еще есть что вкладывать.
Артур Идиатулин, рыночный обозреватель Tickmill UK