Экономика США: риски стагфляции, или почему нужно сдерживать государство

Одной из главных причин инверсии является, конечно, неизбежное ужесточение монетарной-кредитной политики ФЕД.

Во-первых, сужение спредов делает для банков менее привлекательными процентный арбитраж и диверсификацию процентного риска. Во-вторых, рост ставок фондирования удорожает кредитование для экономических агентов, что повышает риски снижения предложения в ближайшей перспективе. 

Сохраняющиеся негативные факторы воздействия военного конфликта в Восточной Европе, в первую очередь, угроза вынужденного отказа Европы от импорта углеводородов из России в целях купирования основного входящего финансового потока в российский бюджет, создают значительное инфляционное давление на развитые экономики.

Немаловажным фактором, как я уже упоминал ранее, является проблема с производством и экспортом сельхозпродукции и компонентов ее производства из России и Украины. Относительно России большой проблемой является зависимость российского сельского хозяйства от импорта семенного фонда, пестицидов, систем слежения, племенного скота и фармакологии.

Что касается Украины, проблема заключается в том, что 30% посевных земель будут фактически непроизводительными, поскольку находятся в зонах конфликта. Немаловажный негативный фактор — ограничение экспорта минеральных удобрений из России и резкая инфляция цен на газ, участвующий в их производстве, что создает дополнительные сложности для прочих мировых сельхозпроизводителей.

Таким образом, стагфляция — неизбежная и уже наступающая экономическая реальность, затрагивающая в той или иной мере все развитые экономики.

Особенность сегодняшней стагфляции и угрозы, которая она рождает, базируются на том, что драйверы выводят ее за пределы парадигмы нормальных бизнес-циклов, когда обычные меры монетарно-кредитной политики и умеренных фискально-бюджетных стимулов могут санировать экономику и запустить новую волну экономической активности.

Нынешняя проблема в том, что мировая экономика претерпевает структурные трансформации, обусловленные, как было сказано ранее, геополитическим, идеологическим и этическим столкновением двух социально-институциональных систем, которое естественным образом рождает трансформации и сдвиги в глобальных интегрированных экономических процессах.

Это диктует новые условия для восстановления экономического роста и необходимость пересмотра мер экономического стимулирования со стороны правительства. В последние 20 лет эти меры все более и более укореняются в двух направлениях. 

• Первое — непреклонное кейнсианское государственное расширение и государственная экспансия. Негативные стадии естественных рыночных циклов купировались надуванием государственного левериджа — искусственным пампингом спроса, социальных дотаций и поддержкой неэффективных агентов, расширением регуляторного навеса и ростом бюджетного дефицита. Это увеличивало волатильность циклов, рождало целые классы депрессивных агентов, искусственно поддерживаемых количественными смягчениями, и, как следствие, создавало  неэффективность экономики в среднесрочной и долгосрочной перспективе. 

• Второе — безудержная глобализация производственных цепочек и форсированная индоктринация “зеленой повестки”. И то, и другое привело к тому, что, во-первых, ресурсные автократии были активно вовлечены в глобальную экономическую интеграцию, что сделало развитые страны в значительной мере более зависимыми от ресурсного импорта из таких “режимных” стран. А во-вторых, форсированная имплементация зеленой повестки без какой-либо существенной и проработанной подготовки и преждевременное на этом фоне консервирование традиционных источников энергии привели, наряду с зависимостью от энергоимпорта из автократических сырьевых государств, к фактически энергетическому кризису с галопирующей и пролиферирующей инфляцией во всех секторах экономики. 

В итоге западные экономики оказались в целом не готовы к ситуации почти физического обострения отношений с ресурсными автократиями, как минимум с главной из них, и теперь прямая и косвенная зависимость от импорта природных ресурсов, как энергетических, так и сельскохозяйственных, а также глубокая интеграция с таким ресурсным экспортером создает большие риски для развитых экономик. Именно эти риски реализуются сейчас.    

В такой ситуации, являющейся данностью на сегодняшний день, возникает вопрос выбора из двух направлений экономической политики со стороны правительства.

Первый вариант — продолжение "левого" курса: дальнейшее огосударствление экономики, выдавливание или сковывание бизнеса государством, очередная гиперинъекция государственного кредита, неизбежное дополнительное фискальное ужесточение, продолжение сворачивания традиционных энергоисточников в условиях неразвитых альтернативных “зеленых”, еще один проход в печальной колее, протоптанной Рузвельтом в тридцатых и приведшей Америку в десятилетие нищеты.

Второй вариант — “правый”: либерализация фискально-бюджетной и регуляторной политики, направленной на максимальное стимулирование бизнес-активности и интенсификацию инноваций, стимулирование людей работать, а не строить кредитные пирамиды и получать дотации от государства за счет вертикального перераспределения благ от эффективных экономических агентов к неэффективным, поощрение предпринимательской инициативы, а не социалистическое выдавливание частного производства государственными непроизводительными инфраструктурными проектами.

Немаловажной мерой является усмирение “зеленой” революции, поскольку энергетическая безопасность и стабилизация цен на энергоносители сейчас — один из ключевых вопросов для западных экономик в условиях сегодняшних угроз и печальных зависимостей.

Совершенно очевидно, что второй вариант подразумевает естественное оздоровление экономики и избавление от токсичных и неэффективных ее составляющих, что является процессом небезболезненным в социально-экономическом смысле, особенно после двадцати лет кредитных пузырей. Однако в результате мы получим интенсивный импульс к здоровому органическому росту, где потребности и возможности создаются через инициативу, инновации и производство, а не на основе кредитного рычага государства.    

Ситуация сейчас как никогда требует пересмотра “левой” экономической политики кредитной накачки спроса, принятой на вооружение в последние 20 лет. Необходимо перекинуть мяч на сторону предложения, на сторону частной инициативы и предпринимательской свободы, на сторону, где люди максимально простимулированы работать много и поэтому много зарабатывать, а не сидеть на госпособиях, размер которых подчас превышает оплату реального труда, или не работать, довольствуясь “малым”. 

Без поощрения потребительских, карьерных, предпринимательских амбиций, без меритократии и свободной конкуренции, без ценностей этики либерального капитализма и свободного рынка с “малым” государством современное информационно-инновационное общество развитых стран рискует трансформироваться в общество, присущее странам, отношения с которыми сейчас создают так много проблем, в общество, где “государство обо всем позаботится”.

Не стоит забывать только, что государство в любой стране в любые времена — это просто люди, преследующие персональные интересы и извлекающие, в первую очередь, личную выгоду из имеющегося у них мандата (права или возможности) на перераспределение общественных ресурсов и права на насилие. В хороших странах их возможности ограничены в пользу общества, в плохих — напротив, расширены обществу в ущерб. И каждый раз, когда государство сулит обществу дополнительные выгоды в обмен на расширение своего мандата, происходит одно и тоже: государство забирает обратно в разы больше, чем дало сперва.

Автор материала: Павел Толмачев