Неделю назад я высказался в защиту объективности еженедельного отчета Управления энергетической информации США относительно баланса нефтяного рынка.
Говоря конкретнее, я рассматривал оценку добычи, публикуемую агентством каждую среду. Хотя этот показатель является не более чем предполагаемым уровнем добычи, его предоставляет поставщик самой прозрачной информации по добыче и запасам в мире. Тогда я сказал, что в отсутствие более авторитетных данных такого рода рынок должен доверять данным EIA.
В поддержку этого аргумента я привел исследование Кита Шефера из Oil & Gas Investments. Он пришел к выводу, что еженедельные оценки добычи почти всегда подтверждаются ежемесячным отчетом EIA. Чтобы убедиться в этом, я провел вычисления и также обнаружил полное соответствие между официальными данными за июль и усредненной оценкой EIA за этот месяц. Тогда я решил, что дело закрыто.
Это было до того, как Фил Флинн из Price Futures Group опубликовал результаты собственного исследования на этой неделе.
Прежде чем мы углубимся в вопрос, следует отметить, что Флинн обычно придерживается «бычьего» взгляда на перспективы рынка нефти и неоднократно подвергал сомнению методологию EIA для расчета недельных уровней добычи.
После того, как отчет Управления по состоянию на 18 октября третий раз подряд отразил рекордную добычу в 12,6 млн баррелей в сутки (и объемы не меняются уже пять недель подряд), Флинн задался вопросом, где агентство берет свои данные. Он привел простой аргумент: число активных буровых установок в США резко упало, достигнув минимумов апреля 2017 года, однако EIA продолжает публиковать рекордные оценки добычи.
Невежество или запрограммированность?
На этой неделе Флинн пошел дальше: он не просто поставил под сомнение оценку добычи EIA, но и усомнился в достоверности данных по запасам нефти – в святом Граале еженедельного отчета агентства.
Флинн задает один и тот же вопрос EIA или любому, кто верит в данные управления: «Вы неграмотны или просто запрограммированы?»
Его точка зрения? EIA отчиталась о недельном росте запасов сырой нефти на 7,9 млн баррелей (по состоянию на 1 ноября), что в пять раз превысило рыночные ожидания.
Флинн начал с того, что усомнился в значительном сокращении экспорта нефти за неделю. Согласно EIA, показатель упал с 3,307 млн до 2,317 млн баррелей в сутки. Умножаем разницу в 956 тысяч баррелей на 7 дней и получаем 6,692 миллиона баррелей.
Флинн добавил:
«Судя по некоторым оценкам и данным компаний, отслеживающих танкерные перевозки, экспорт на прошлой неделе фактически вырос. И не просто немного вырос, а, возможно, превысил рекордные 4,4 миллиона баррелей в сутки».
Главное – документы
Масла в огонь подлили слова аналитика рынка нефти из EIA Мэйсона Гамильтона. На фоне критики последнего отчета агентства он написал в Twitter, что еженедельные данные по импорту и экспорту не основываются на реальной динамике.
Гамильтон сказал:
«Объемы импорта/экспорта появляются в данных EIA только после того, как соответствующие документы проходят таможню. Отслеживайте какие угодно корабли; значение имеют только документы».
Он добавил, что те, кто использует еженедельные данные импорта/экспорта, не замечая этих фактов, демонстрируют невежество или просто следуют заданному вектору (что и стало темой публикации Флинна).
В отличие от Флинна, я не консультирую клиентов по торговле на рынках энергоносителей (или других активов). И я не придерживаюсь «бычьего» взгляда на нефть. Напротив, я бы сказал, что она должна стоить менее $50, но сейчас мы говорим не об этом.
Тем не менее, я полностью понимаю разочарование Флинна относительно EIA. Он признает, что агентство «по большей части проделывает отличную работу», но утверждает, что «на недельной основе данные бесполезны».
EIA «допускает» несовершенство механизма
Хуже того, в твитах Гамильтона Управление само признало «несовершенство их методологии».
Флинн добавил:
«Да, я не знаю, почему EIA публикует данные, основанные на системе, которая может ввести в заблуждение деловые круги и трейдеров, и я настроен на получение максимально точных данных для моих клиентов и для блага экономики в целом».
«Из слов г-на Гамильтона ясно, что речь идет не о фактическом импорте и экспорте. Речь идет о документах. Он хочет, чтобы я это признал. Я это признаю».
«Я также признаю, что частный сектор лучше отслеживает импорт и экспорт. Я считаю, что EIA должна использовать тактику частного сектора и предоставлять налогоплательщикам, которые платят за эти данные, максимально точные данные, позволив им управлять бизнесом наиболее эффективным способом, а не ждать, пока какой-то бюрократ поставит печать на документе».
Нужно ли поручить эту работу кому-нибудь другому?
По словам Флинна, он понимает, что рынок нефти изменился быстрее, чем EIA смогла приспособиться.
«Дело в том, что Управлению было трудно перестроится, ведь раньше США главным образом импортировали нефть, а сейчас стали крупным экспортером».
Среди других проблем, с которыми пришлось столкнуться агентству, оказались эволюция сланцевой индустрии и рост разнообразия сортов нефти, а также новые классификации попутного и природного газа и других продуктов.
Он добавил:
«Еще одним изменением, которое пошло бы на пользу, стала бы модернизация процедуры учета импорта и экспорта. Это было бы большим плюсом для всего мира».
Я согласен с тем, что прозрачность рынка и данных являются наиболее важными элементами торговли любыми активами, как для «быков», так и «медведей».
В этом случае EIA стоит серьезно задуматься об улучшении стандартов сбора данных, чтобы не отставать от 21 века.